Молодая мама: «Необязательно быть медиком, чтобы спасти жизнь — это может быть учитель, который заметит, вмешается и позаботится»
Меня зовут Алиса*, я родилась в 1991 году. Я хочу поделиться своей историей, чтобы подарить надежду подросткам в ситуации, похожей на мою. Я хочу сказать вам, что все возможно.
Когда я пытаюсь вспомнить свое раннее детство, ничего не приходит на ум. Первые воспоминания относятся примерно к восьмилетнему возрасту. Я жила с матерью и братьями в квартире в маленьком эстонском городке. Я помню, что у нас дома никогда не было еды, и мы всегда были голодными. Почему так было, я не знаю. Ведь у нас дома была хлебопечка, которую мы заказали в Hobby Hall, а еды не было. Такое воспоминание: в кухонном шкафу лежит горсть муки, из крана течет вода, и мы с братом делаем из этого блины.
Я не знаю, кем был мой отец. Я слышала истории о том, что он умер до моего рождения и что его нашли голым в канаве. Он якобы был запойным пьяницей.
Дома не было электричества, потому что его отключили за долги.
Приходилось успевать учиться при дневном свете. Или вечером при свечах, но потом и на свечи уже не было денег. Я помню, как наша семья как-то воровала электричество у соседей, закрывая окна одеялами, чтобы никто не догадался. Иногда мы разводили костер на балконе, чтобы приготовить еду. И, конечно, нас дразнили в школе: ну что, вызывать для вас пожарных?
Мне было девять лет, когда я пошла работать — я начала присматривать за соседскими детьми за деньги. Помню, как сказала им, что согласна приглядывать за их детьми и почаще, если они будут кормить и моего брата, который на пару лет старше меня. Соседи согласились.
В нашей семье никогда не праздновали дни рождения, ни мой, ни моих братьев, но мы отмечали дни рождения мужей моей матери, которые все были алкоголиками. Интересно, что моя мать не пила. Я думаю, что у нее было какое-то психическое расстройство, неумелость, отсутствие сочувствия. Посторонним она всегда казалась милой и доброй, а дома была агрессивной. Например, когда мой младший брат плакал, мама не могла его утешить, а хватала его за брючный ремень и кричала: «В чем дело? Или ты расскажешь, или получишь ремня!» И так и делала.
В детстве я постоянно сталкивалась с домашним насилием. Хорошо, что большую часть времени мне удавалось уйти или убежать из дома, но, к сожалению, не всегда. Однажды брат ударил меня по лицу за то, что я посмела переключить канал телевизора. Это произошло в доме моей бабушки, которая видела это, но не вмешалась.
Я также пережила сексуальное насилие дома. Мама знала, но никому не разрешала рассказывать, угрожая, что если я проболтаюсь, меня посадят в тюрьму. Это было одним из самых страшных происшествий в моей жизни. Мне было 15–16 лет, когда я впервые заговорила об этом вне дома, со школьным психологом.
Но вернемся к детству.
Однажды летом мы с братом решили сбежать от мамы. Мы прибыли в Таллинн, где поселились у родственников. Когда лето подходило к концу и пришло время идти в школу, встал вопрос: где мы будем жить? Мы не хотели возвращаться к маме, и только тогда в дело вступила служба защиты детей. Родственники стали нашими опекунами.
Теперь я удивляюсь, почему служба защиты не вмешалась раньше. Что никто не замечал, никто из взрослых не предпринял никаких решительных действий. Хотя могли бы — мы были такие худые, а наша одежда… Один родственник сказал потом, что мы действительно казались голодающими, но он не мог в это поверить. Поверил только тогда, когда мы показали ему судебные документы. Когда я думаю о своих соседях, которые позволяли девятилетней девочке присматривать за их детьми, понимаю, что это ненормально.
И все же была в школе одна учительница, которая оказывала нам скрытую эмоциональную поддержку. Например, я научилась кататься на велосипеде ее сына.
Когда я пытаюсь вспомнить что-то хорошее из своего детства, то вспоминаю, как летом вместе с другими детьми мы ходили в лес строить шалаш — самое приятное воспоминание детства.
Если ты ребенок и живешь так, как жила я, это словно норма для тебя, потому что нет ничего другого, не с чем сравнить. Мне повезло, что я вырвалась из этого маленького городка и от матери. И хотя жить с родственниками было нелегко, потому что квартира была маленькая, а семья большая, это было лучше, чем жить с мамой, потому что у родственников было электричество, чистая комната, чистая одежда и еда.
Только когда у меня появилась подружка, когда я училась в школе в центре Таллинна, я увидела совершенно другую семейную жизнь. Я поняла, что сплошные ссоры, которые были нормой в доме моего детства, — это ненормально. С того дня обо мне заботились и заботятся по сей день благодаря моей подруге и ее семье.
Я до сих пор благодарна своим учителям в старших классах.
Они, узнав о ситуации в моей семье, стали относиться ко мне не предвзято, а очень заботливо. Они находили для меня маленькие возможности проявить себя, в чем я так отчаянно нуждалась: например, ведение классного дневника, роль старосты класса. Такие задания были очень важны для меня, ведь я росла в среде, где меня постоянно унижали. Они подняли мою самооценку. И вообще я чувствовала большую поддержку в этой школе, в том числе и со стороны завуча. Она отвела меня к школьному психологу, когда узнала, что у нас были судебные дела и подключена защита детей. В общем, первым делом мою мать лишили родительских прав.
Оглядываясь назад, я понимаю, что не обязательно быть медиком, чтобы спасти жизнь. Это может быть учитель, который заметит, вмешается и поддержит вас даже тогда, когда ваша успеваемость не на высоте.
После гимназии я окончила бакалавриат и магистратуру. Сначала я получила платное место в бакалавриате, но услышала, что обучение таких молодых людей, как я, выросших не в родном доме вместе в родителями, а в приемной семье или семье опекуна, финансируется благотворительным фондом SEB. Я написала им мотивационное письмо и получила стипендию. На третьем курсе благодаря хорошей успеваемости я уже получила бесплатное место и закончила университет с отличием.
Помню, как в начальной школе я думала о том, что было бы здорово однажды стать кассиром, но одновременно с рождением первого ребенка я заканчивала магистратуру. Спала с компьютером под подушкой, но справилась.
Контакт со школьным психологом из гимназии я поддерживала до конца учебы в университете. Она всегда могла выслушать меня и учила практическим вещам, которые нужно делать в жизни, например, как чистить холодильник содой. И научила основам отношений в паре. Она была мне как мать, которой у меня не было.
Свою карьеру я начала с должности работника по обслуживанию клиентов в крупной международной компании еще во время учебы в университете. Всего через несколько месяцев меня повысили до обучающего для новых работников, а затем — до менеджера по обучению. Я разработала модели компетенций, которые были выбраны компанией в качестве проекта года. Меня приводили в пример другим, что придавало мне смелости. Позже я стала работать консультантом по персоналу, где моей основной сферой ответственности стали деловые отношения.
Сейчас, будучи матерью двух маленьких детей, я размышляю о том, как мое детство повлияло на меня.
Я не узнаю в себе свою мать, но я уверена, что ее поступки и поступки остальных членов семьи оставили на мне свой след. Для меня празднование дней рождения моих детей всегда бывает более грандиозным событием, чем в кругу моих друзей, — видимо, из-за моего собственного прошлого. Я стараюсь жить так, чтобы после работы и покуда они не уснут быть рядом с ними, по-настоящему. Но, конечно, случается и мне иногда устраивать себе дни отдыха без детей. Я читаю много литературы по воспитанию детей. Это также помогло мне создать для своих детей совершенно иную среду, чем та, в которой я жила в их возрасте.
У меня диагностировали тревожное расстройство во время судебных разбирательств и позже в жизни, и я лечилась от него. Сегодня у меня нет тревожного расстройства как такового, но во мне остается много тревоги, которая, по словам других, не очень заметна. Когда я говорю об этом людям, они удивляются. Когда я рассказываю людям свою историю, они часто спрашивают: «Как ты после всего этого выросла таким нормальным человеком?»
На работе я довольно властный человек, могу переступить через других для достижения своих целей. И я часто их достигаю. Я из тех, кто при необходимости пройдет через огонь и воду. Это может помочь карьере, но в человеческих отношениях это может быть не лучшим фактором, как я теперь понимаю. В отношениях я всегда боролась. Если у меня было ощущение, что на меня собираются напасть, я часто нападала первой. Пришлось пять лет потрудиться, чтобы переделать эту черту в себе, и сейчас коллеги уже говорят, что я изменилась.
Раньше я думала, что из-за этого я плохая, но на самом деле я особенный человек. Личностные тесты показали, что таких людей, как я, в мире всего пять процентов. Теперь, будучи взрослой и проведя с собой многолетнюю работу, я понимаю, что не нужно все время быть настороже или бояться. Мне больше не нужно это состояние в моей жизни. Я стала задавать людям больше вопросов, чтобы понять, чего от меня ждут, вместо того чтобы всегда предполагать, что меня хотят атаковать. Всю мою жизнь меня преследовала скрытая неуверенность в том, что от меня ждут больше, чем я могу дать. Но часто это просто идея-фикс в моей голове.
Школьная психолог сыграла ключевую роль в моей жизни. Без нее я бы не справилась со всем этим. Она научила меня делать лучший выбор в плохих ситуациях и позволила мне испытать успех, направляя меня и помогая мне. Я по сей день поддерживаю связь с несколькими другими членами школьной семьи из средней школы и очень им благодарна. Я счастлива, что у них хватило желания и смелости увидеть во мне больше, чем казалось на первый взгляд.
Каждый, кто берет в свою жизнь ребенка с тяжелым прошлым, должен помнить о том, что на самом деле тот не хочет выделяться среди своих сверстников.
Вдвойне больнее, когда ты и так уже сломлен и презираем своими сверстниками. Ребенок хочет участвовать в тех же вещах, что и другие его сверстники. Ему больше, чем другим, требуются опыт и осознание своих сильных сторон, чтобы выявить их. Кроме того, ему нужен взрослый, который умеет хорошо управлять своими эмоциями. Взрослый, который принимает такого ребенка в свою семью, может воспользоваться помощью профессионалов, особенно психологической консультацией. Обращение к психологу — это не признак неспособности справиться с ситуацией, а признак силы и желания направить подростка на правильный путь, сделать его настолько эмоционально здоровым, насколько возможно. Не нужно делать это в одиночку. Воспитание ребенка — это и так сложная задача, не говоря уж о ребенке, который приходит с полным багажом разбитых черепков своего опыта, которыми он может сразу начать кидаться в нового человека.
Мои самые большие достижения в жизни — это победы над собой, а не карьера или красный диплом.
Сегодня я не общаюсь ни с кем из своей семьи, даже с человеком, который стал моим опекуном. В семье опекунов у меня было все физически необходимое, но эмоционально этот человек был из той же среды, что и я. Они сделали все, что могли, но не принимали помощь, и для меня отношения с ними стали токсичными — из-за их эмоциональной незрелости в моих глазах. Когда я случайно пересекаюсь с матерью, я не чувствую ничего — во мне лишь безразличие. Она мне как чужая. К счастью, у меня плохая память, травмы многое заблокировали. Я не считаю, что держу зло на нее, но я поняла, что общение с моей семьей скорее вредит мне, чем помогает.
Я думаю, что сегодня у меня все хорошо, но мне потребовалось много усилий, чтобы добраться до этой точки. Мне повезло встретить нужных людей, и у меня хватило смелости довериться им в тот момент — не зная, что будет дальше. Доброта и забота этих людей заставили меня захотеть стать лучше и жить полноценной жизнью. Я ведь видела на примере других, что такая жизнь существует. Мне пришлось добиваться этого более извилистыми путями и с поддержкой посторонних людей.
Только с рождением первого ребенка в моей жизни наконец-то все устаканилось, и мой муж оказался именно тем, кто помог мне избавиться от напрягавших меня отношений. Мы с ним вместе уже десять лет, и я больше не держусь ни за какие токсичные отношения.
* имя изменено
Редактор: Силья Оя, Департамент социального страхования
Foto: pexels.com
Что можно сделать, чтобы дети не страдали от такой жизни, как у Алисы?
Замечайте ребенка, слушайте его и верьте ему! В помощь каждому — телефон помощи детям 116 111, куда все могут звонить круглосуточно, в том числе анонимно. Не сомневайтесь и смело вмешивайтесь, если вы видите в садике или школе, на улице или по соседству ребенка, которому может быть нужна помощь, например если он выглядит обеспокоенным или ведет себя как-то странно. Ваш звонок может спасти жизнь этого ребенка.
Если вас трогает тема замещающего попечительства и приемного родительства, если вы рассматриваете возможность стать попечителями, т.е. приемными родителями, то необходимую дополнительную информацию вы найдете на сайте www.hoolduspere.ee. Здесь есть истории молодых людей, приемных родителей и профессионалов в этой области, а также все необходимые контакты. Вся информация как на эстонском, так и на русском языке. Если у вас есть вопросы, вы всегда можете позвонить по номеру справочного телефона Департамента социального страхования по вопросам замещающего попечительства 655 1666 или написать по адресу asendushooldus@sotsiaalkindlustusamet.ee, а также обратиться к работнику службы защиты детей или представителю опорной организации по месту вашего проживания.
